«Архетипическим врагом латышей стали русские», - «До 1940 года главным «врагом» латышей (нужны кавычки, чтобы указать на абстрактный, эфемерный характер этого знака) были немцы. Роман Александрса Гринса «Метелица душ» был свежим, живым рассказом об этой ненависти.

Сегодня эту ненависть трудно понять, поэтому в сегодняшнем фильме немецким солдатам с самого начала предстоит совершить бессмысленное, но еще более ужасное убийство. На мой взгляд, Гринс - довольно слабый писатель, примитивные средства выражения которого даже сложно читаются. . . но эпизоды, в которых ружейным штыком долбят живот ненавистного немца, невообразимо живы и убедительны. Чувствуется, что эти эпизоды Гринс писал с некоторым удовольствием и вдохновением. Когда в октябре 1939 года немцы покинули Латвию по настоянию Гитлера (он уже знал, что Латвия вскоре пойдет по стопам Сталина), это происходило в неописуемой эйфории. Оба моих родителя были в то время уже в сознательном возрасте и говорили об этом. . . Наконец-то вечные враги ушли”.

Однако, по словам Б. Латковскиса, события 1940-1941 гг. перевернули все с ног на голову: “Главными врагами становятся бывшие русские друзья”. “Однако это обращение произошло не только мучительно, но и с унизительным непротивлением 17 июня 1940 года. Именно благодаря этому сопротивлению Рузвельту в Ялте и Трумэну в Потсдаме было очень легко вернуть Сталину Балтию. До недавнего времени Украине тоже было сложно предъявлять серьезные претензии на Крым, так как в 2014 году они отдали его России без единого выстрела. Следует отметить, что разница между Финляндией и Балтийскими государствами в 1940 году заключалась не только в том, что последней было труднее защищаться в силу своего географического положения, но и в том, что у Финляндии не было этой дилеммы - хуже - русский или немец, что проявилось в латышском подсознании как - если сдаться, то лучше русскому, чем немцу”.

“Однако террор и депортации «Великого года» сыграли свою роль, и с 1940 года архетипическим врагом латышей стали русские. Акцент делается не на русском народе или каком-то конкретном русском народе, а на абстрактном, эфемерном «русском». Но в то же время эта ненависть является невольным или плохо осознанным стыдом за свое непротивление 17 июня. Легко рационально объяснить тщетность этого сопротивления и, возможно, даже возможный ущерб выживанию латышского народа, но рациональными аргументами не обмануть. Это непротивление и последовавшая за ним услужливость к русским, моментально переходя на русский, как только они слыша, что другой не говорит или говорит плохо по-латышски, создали для латышей стойкий коктейль из вины, унижения и стыда, от которого они никак не отделаются, сколь не взбадривают себя воинственными призывами».

В этой связи, по мнению автора, легион имеет чрезвычайно важное значение: «Неважно в этой истории, что латышские дивизии входили в состав гитлеровской немецкой армии и Гитлер не обещал восстановить какое-либо латвийское государство. . . Главное, что этой «сборкой» мы смыли позор 17 июня”.

Подробнее читайте на vesti.lv ...

31 +