Двадцать лет назад в НАТО вступили Польша, Венгрия, Чехия. В 2004-м - еще семь государств, включая Прибалтику. Россия восприняла это как нарушение гарантий о нерасширении НАТО на восток, которые были даны СССР после падения Берлинской стены.

Вопрос о присоединении стран социалистического блока к НАТО возник в конце 1980-х. Но тогда всех больше волновала судьба объединенной Германии. После падения в 1989 году Берлинской стены стало очевидно, что страна не сможет развиваться, пока одна ее часть входит в Североатлантический альянс, а другая - в Организацию Варшавского договора (ОВД).

Михаил Горбачев не торопил события, полагая, что после объединения Германии необходимость в военных блоках отпадет сама собой. Он верил, что их место займет Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе. Не хотели форсировать события и многие лидеры западных стран.

«Британия и Западная Европа не заинтересованы в объединении Германии, - говорила Горбачеву премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер. - В коммюнике НАТО утверждается обратное, но мы не хотим видеть Германию единой, поскольку это подорвет стабильность на международной арене и может стать угрозой нашей безопасности».

Схожего мнения придерживался и президент Франции Франсуа Миттеран. В беседе с Горбачевым он отметил, что Париж «не заинтересован в дестабилизации ситуации в Европе за счет усиления Германии».

А министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер, выступая с программной речью в немецком Тутцинге, заявил: «Как бы ни развивались события в странах Варшавского договора, экспансии Североатлантического альянса на восток не произойдет. Для дальнейшей политики Москвы это очень важная гарантия с нашей стороны».

Советское руководство потом указывало на это обещание. Однако Запад открещивался от слов Геншера, апеллируя к тому, что речь министра не была согласована с немецким канцлером Гельмутом Колем. Тот как раз был против каких-либо обязательств перед Советами.

Согласовав свои действия с США, Коль представил в бундестаге план из десяти пунктов по объединению Германии. Один из них предполагал создание «конфедеративных структур между ФРГ и ГДР с целью создания федерации». Москву это встревожило.

«Конфедерация предполагает единую оборону, единую внешнюю политику. Где же после объединения окажется ФРГ - в НАТО, в Варшавском договоре? Или, может быть, станет нейтральной. А что будет значить НАТО без ФРГ? Вы все продумали? Куда тогда денутся действующие между нами договоренности?» - попытался возразить Горбачев (цитата по книге Уильяма Таубмана «Горбачев. Его жизнь и время»).

Несмотря на уверенность Коля, не только Европа, но и США опасались, что ответом Москвы мог стать отказ от самой идеи объединения Германии.

«Ради нерасширения Североатлантического альянса к своим границам Советы могут применить силу. Горбачев способен сыграть роль разрушителя, тем самым укрепить свое политическое положение на родине. Поступи он так, перед немцами встала бы дилемма: членство в НАТО либо объединение, но никак не то и другое вместе», - высказывал свои опасения советник президента США по национальной безопасности Брент Скоукрофт.

Но в последующем американское руководство заняло двойственную позицию. Госсекретарь Джеймс Бейкер склонял Горбачева к решению: «Я бы одобрил такой шаг: СССР получает гарантию, что военная юрисдикция альянса ни на дюйм не расширится в восточном направлении. Выражаясь точнее, объединение Германии не приведет к расширению НАТО на восток».

В итоге и Гельмут Коль последовал примеру американцев. Свои десять пунктов по объединению Германии он смягчил гарантиями ненаправленности НАТО против других стран восточного блока. «Для нас это закон: альянс не будет распространяться на восток», - заверил он советское руководство.

Однако Джордж Буш, ставший в 1989 году президентом США, решил не связывать себя какими-либо гарантиями.

«Отказываться от дальнейшего расширения НАТО неразумно, поскольку это единственная организация, способная обеспечить безопасность в западном мире. Никакие мечты Горбачева об общеевропейском доме не заменят альянс», - заявил он в разговоре с Миттераном.

В беседе с Колем президент США выразился еще откровеннее: «Все к чертям! Никаких уступок. Победили мы, а не они. Мы не можем допустить, чтобы Советы вырвали у нас победу, попав в челюсти поражения».

Каких-либо официальных документов, подтверждающих устные гарантии европейских и американских чиновников о нерасширении НАТО на восток, Москва не потребовала. Через десять лет, когда объединение Германии было далеко позади и в состав альянса вошли Польша, Чехия, Венгрия, эта непритязательность советского руководства подверглась жесткой критике.

Сам Горбачев не раз объяснял, что глупо было требовать письменных гарантий в условиях, когда еще существовал СССР и Варшавский договор.

«Заговори мы об этом тогда - и нас бы еще обвинили в том, что мы сами подбросили идею расширения НАТО западным партнерам, да еще и ускорили тем самым распад ОВД», - разъяснил свою позицию Горбачев в книге «В меняющемся мире».

Последний советский генсек до сих пор верит, что Запад не нарушил бы своих обещаний о нерасширении НАТО, если бы Советский Союз не распался. Вашингтон и Брюссель решили, что устные гарантии руководству не существующей больше страны ни к чему их не обязывают.

Расширение НАТО на восток оставалось болезненной темой в российско-американских отношениях и в период президентства Бориса Ельцина и Билла Клинтона. Несмотря на готовность Москвы укреплять сотрудничество с Западом, полной доверительности не возникло. Непонимание усиливалось по мере поддержки НАТО планов бывших советских республик вступить в альянс. Мнение России, как правило, игнорировалось.

Галия Ибрагимова

Подробнее читайте на vesti.lv ...

94 +