ую прореху. Почти тысяча сотрудников останутся без работы, государство недополучит 20 миллионов евро налогов в год, погибнут многие прекрасные культурные, социальные, образовательные проекты, которые должны были быть реализованы на пожертвования банка ABLV.

Не так быстро превратится в оазис зданий из стекла и бетона рижский район Сканстес. Но, как говорил писатель Курт Воннегут, «так случается», или, если переводить ближе к оригиналу, shit happens.

Проблема в том, что банк ABLV хорошо зарабатывал на сделках с нерезидентами на рискованных рынках - обслуживании клиентов из Центральной Азии, России, Украины. А чем рискованнее бизнес, тем он прибыльнее. Это как с карточными азартными играми - у кого кошелек толще, тот может выдавливать конкурентов деньгами, играть свободнее и рискованнее, переживать неудачи, чтобы в следующий раз выиграть. Банк ABLV был таким вот игроком. Однако по сравнению с большими американскими или европейскими банками ABLV был мелковат. Третьим по величине он был в Латвии, а в масштабах мира - пылинкой.

Если бы американские борцы с финансовыми преступлениями из FinCen выяснили бы, что какой-то немецкий банк замешан в переводах средств, которыми Саддам Хусейн вместе с ИГИЛ и Ким Чен Ыном финансируют покупку котлов для предприятия чертовой бабушки, с этим банком американцы бы еще понянчились. Его бы оштрафовали, потребовали, чтобы он исправился, принимая во внимание, что канцлер Ангела Меркель может лечь на рельсы, чтобы банк пощадили.

Но что за ABLV? Где вообще находится эта Латвия и особенно Айзкраукле, добавим от себя. Что за нищеброды путаются у нас под ногами? «Голову с плеч», - решили эксперты FinCen.

Нельзя обвинить правительство Латвии, что оно ничего не сделало, чтобы спасти банк ABLV, пишет Краутманис. Нельзя на что-то повлиять, если руки слишком коротки, чтобы что-то спасать. Однако смешно слышать от ответственных лиц идею о том, что сделки латвийских коммерческих банков с нерезидентами нужно сократить еще наполовину.

Получается, что правительство не пытается защищать банки Латвии, а наоборот, будет способствовать их неконкурентоспособности. Похоже, все идет к тому, что сделки с нерезидентами в Латвии обложат большим налогом.

По весьма приблизительным расчетам, ABLV платил 20 миллионов налогов и привлекал примерно 400 миллионов импортных денег в год. Это примерно треть из общих сделок с нерезидентами латвийских банков. Значит после его краха еще остается ряд коммерческих банков, которые привлекают примерно 800 миллионов евро извне и приносят 40 миллионов в год в виде налогов. Но латвийские власти готовы от них отказаться.

Конечно, банки в Латвии останутся, пишет автор. Но это будут большие скандинавские банки, которые в условиях меньшей конкуренции просто будут собирать прибыль от обслуживания карт, выплаты зарплат и выдачи нерискованных кредитов.

Однако, размышляет журналист, возможно, были вещи, на которые Латвия могла бы повлиять, но не с фаталистической обреченностью и сдачей перед боем, неготовностью отдать все решения зарубежным «стратегическим союзникам».

На прошлой неделе Латвию посетил большой американский гость - заместитель секретаря Минфина США по вопросам противостояния терроризму Маршалл Биллингсли. Никаких комментариев СМИ он не дал. Немногословными были и наши должностные лица.

Автор напоминает, что когда-то в Латвии была придумана наивная мечта о том, что страна станет маленькой банковской Швейцарией, а ее банки станут латвийской Nokia и историей успеха. «Увы, нам готовы дать разве что место швейцаров», - с горечью резюмирует Краутманис.

Подробнее читайте на vesti.lv ...

128 +