2018-1-23 18:00 |
Музей оккупации уверен: здесь расстреливали, — пишет латвийская газета «СЕГОДНЯ» На листе бумаги - пули. И почти целые, как будто выковырянные из патронов, и расплющенные. Они могли бы рассказать так много, но свинец молчалив.
Исполнение приговора
Мы находимся в здании на углу улиц Бривибас и Стабу. Снаружи этот шикарный дом эпохи югендстиля уже отреставрирован, внутри же представляет собой убожество старых панелей из древесно-стружечных плит, протертого линолеума и обвалившегося кафеля. Подумать только - а ведь здесь находилась столовая Комитета государственной безопасности Латвийской ССР! Кокетливые люстры - с той поры.
Теперь тут выставка Музея оккупации, посвященная чекистской штаб-квартире. Не сказать чтобы очень информационно насыщенная - скорей, сработанная на скорую руку в ознаменование Риги как культурной столицы ЕС в 2014 году, а затем подзадержавшаяся с санкции министра культуры (от национального объединения).
Куратор выставки Лига Стразда рассказала, что при исследовании здания перед реконструкцией обнаружилось «стрельбище». С ноября 2017 года происходил демонтаж поздней обшивки стен, открывались пулевые отверстия, извлекались новые и новые пули. «Это место аутентично. Стены были просто закрыты другими досками. Видимо, были уверены, что никогда никто сюда не попадет».
Представители прессы и несколько телеоператоров протискиваются в тесное помещение, обшитое старыми досками. На них - масса цветных кружочков, выставленных рядом с обнаруженными в обшивке пулевыми отверстиями. Мог бы это действительно быть просто тир для тренировок? Этот вариант маловероятен - по причине крайне малых размеров. Ну какие занятия стрельбой могут быть на расстоянии пяти метров - только практика. Разброс отверстий велик - от потолка до пола. Что можно объяснить как навыками, так и эмоциональным состоянием стрелков, а также расположением тела. Достреливать ведь тоже приходилось. Рядом самое жуткое - законопаченная труба в полу, кровосток. По горячим следам, в июле 1941 года, были сделаны снимки этого места, на них еще дополнительное резиновое покрытие, которое омывали из шланга.
Незнаменитые молодые люди
По данным латвийских историков, за первое полугодие 1941 года в здании Народного комиссариата Государственной безопасности Латвийской ССР было казнено 186 человек. Не в подвале, а на первом этаже - буквально рядом с тем местом, где в последние десятилетия СССР находилась чекистская столовая! Тут же рядом располагается гараж, куда заезжала грузовая машина, заглушая двигателем выстрелы, а затем вывозившая тела.
На стенах бывшей кухни - фотографии арестантов, чьи имена были найдены на стенах камер в подвале. Продавец Николай Индрушенок, 1911 г. р. , член эмигрантского Народно-Трудового Союза Нового Поколения, расстрелян в Астрахани в 1941 г. Рабочий спичечной фабрики Филат Поляков, 1904 г. р. , бежал в Латвию из СССР в 1927 г. , обвинялся в сотрудничестве с латвийской полицией безопасности, расстрелян в Оренбурге в 1941 г. Рабочая типографии Александра Бемпеле, 1920 г. р. , активистка подпольной организации «Латвийский Национальный Легион», расстреляна в Оренбурге в 1941 г. Ученик наборщика Янис Чикутис, 1921 г. р. , активист подпольного «Латвийского Народного Объединения», расстрелян в Астрахани в 1941 г. Землевладелец и бывший директор «Латвийского Семянного Экспорта» Янис Степс, 1897 г. р. , расстрелян в Риге в данном здании в 1941 г.
Национальный состав казненных - латыши, русские, евреи, даже немец (несмотря на репатриацию в конце 1939 г. ). Пик репрессий пришелся на конец июня 1941 года. Тогда хватало бросить несколько неосторожных слов, чтобы быть обвиненным в паникерстве и быть расстрелянным «по законам военного времени». Это и единственный краткий период, когда расстрелянные назывались властью по именам - и листовки расклеивались по Риге. В остальное время казни сопровождала полная секретность. Функции палача исполнял, как и везде в ведомстве, комендант Александр Ермолаев, иногда ему ассистировали Парфенович и Лацис.
Общее количество расстрелянных в 1941 г. жителей Латвии превышает тысячу человек. Места казни располагались и за Ригой - к примеру, на даче в Балтэзерсе. Сотни были вывезены в РСФСР и расстреляны осенью 1941 г.
Кто захочет въехать в казённый дом?
Государственному агентству недвижимого имущества, уже занимающемуся инвесторами, придется непросто. Уж больно стремная у объекта аура. Входящего на выставку с угла - через бывшую приемную КГБ, встречает портрет благообразного господина из рационального начала века просвещения. Когда учившийся в Риге и Петербурге архитектор Александр Ванаг возводил в 1912 году Дом Тетера (по фамилии владельца-застройщика), он рассчитывал, что в нем будет только добро. Кроме квартир - музыкальная школа, книжный магазин и библиотека, лавки кондитерская и фруктовая, молочная и цветочная, аптека.
Но сам зодчий Ванаг пал жертвой «красного террора» в 1919 году. Видимо, и для дома это послужило роковым знаком. Теперь он служит государственным структурам. Во время Латвийской Республики тут располагается Министерство общественных дел (ведало пропагандой и организацией айзсаргов), а также штаб пограничной бригады. В служебном кабинете которой покончил с собой 21 июня 1940 года генерал Лудвигс Болштейнс - с того выстрела все и началось.
Далее хозяевами сделались, со всеми вытекающими последствиями, советские органы внутренних дел и госбезопасности (вначале единый комиссариат, затем два раздельных). При нацистской оккупации в здании квартировали генеральные дирекции коллаборационистского самоуправления - образования и культуры, внутренних дел, департаменты церкви и конфессий, искусства и общественных дел. С 1944 по 1991 год здесь вновь властвовали чекисты, ну а вплоть до начала XXI века - государственная полиция Латвии.
Вашему автору довелось в этом здании побывать дважды. Летом 1989 года вызвали повесткой на допрос к следователю по особо важным делам полковнику Нейланду - и вот по какому странному вопросу. Во всем СССР в то время «узники совести» были уже освобождены, а в Ленинграде тамошнее УКГБ завело дело по печально известной статье 70 - «Антисоветская агитация и пропаганда». Под раздачу попал машинописный журнал «Демократическая оппозиция», куда я отправил свой политически незрелый опус, узнав адрес редакции (разумеется, квартирный) из экземпляра, полученного в неформальной библиотеке известного латышского диссидента-сидельца Интса Цалитиса.
Справедливости ради, беседа с офицером госбезопасности была вполне себе респектабельной: под сигареты «Космос» мы рассуждали об Октябрьской революции. И вид был чудесный - окна выходили на угол Ленина и Энгельса. В заключение я подписал протокол, отпечатанный следователем на дефицитной мелованной бумаге, и получил официальную справку для института, что отсутствовал на занятиях, будучи вызванным в КГБ. Как жаль, что отдал ее преподу - надо было сохранить. Вот был бы сейчас раритет.
А вторично побывать в Угловом доме случилось уже в начале 1991 года, когда под влиянием новых концепций руководство КГБ собрало журналистов на пресс-конференцию. Ответственный за работу с СМИ полковник Саша-Заша тогда ответил на мой наивный вопрос - а когда будет можно ознакомиться с собственным делом? - «Мы ненужные оперативные материалы не храним. В бумагорезку!»
Возвращаясь к самому трагическому полугодию в жизни этого 105-летнего здания: пусть свое слово скажут эксперты-криминалисты. Современные наука и техника вполне могут доподлинно подтвердить: из чего стреляли, откуда и как. Для этого надо начать уголовный процесс по преступлениям против человечности, а не только пресс-конференцию.
Николай КАБАНОВ.
Фото автора.
.
Подробнее читайте на vesti.lv ...
